СОВРЕМЕННАЯ РОССИЙСКАЯ АРХИТЕКТУРА В КОНТЕКСТЕ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ЦИКЛОВ
starke вт., 22/05/2012 - 14:46
К 30-летию Союза архитекторов России
А. Г. Рочегов
В РСФСР, территория и население которой превышали территорию и население всех остальных республик, своего Союза не было. На территории России функции Союза исполняло правление СА СССР. И это в условиях, когда в России было не менее 50% членов Союза архитекторов. Можно себе представить, каким было отношение к российской архитектуре, если своего Союза архитекторов не существовало.
При огромных масштабах градостроительной деятельности в РСФСР архитекторов не может удовлетворить постоянная незавершенность градостроительных элементов, невыразительность и одноликость застройки, социальной инфраструктуры, низкий уровень благоустройства.
Анализ состояния российского градостроительства позволяет сделать вывод, что необходимы новый подход и решительная перестройка отношения к нему в планировании, проектировании, управлении и строительстве.
Архитекторы заинтересованы не только в количественных показателях, но и в глубоком качественном улучшении возводимого жилища, объектов культурно-бытового назначения, т. е. в формировании полноценной городской среды.
Ю. П. Гнедовский
Мы понимаем, что берем на себя серьезные обязательства перед обществом, находясь в более трудных условиях, чем другие творческие союзы, так как архитектурное творчество зависит не только от организации труда в научных и проектных институтах, но и всего строительного комплекса. Но мы не можем снимать с себя ответственность за художественный результат нашей деятельности.
Выставки и смотры-конкурсы лучших проектов и построек, которые мы проводим на фестивалях «Зодчество», способствуют пропаганде всего самого лучшего в нашей практике, выявляют и предъявляют обществу талантливых архитекторов.
Творческим соревнованием, проводимым в равных условиях по заданной теме и обращенным в будущее, является архитектурный конкурс, и прежде всего открытый, общедоступный. Именно такие конкурсы максимально мобилизуют творческие силы и способны дать новые идеи, выявить новые имена, привлечь молодые силы.
А. В. Боков
Союз архитекторов может менять формы деятельности и приоритеты, но при любой общественной формации, при любом правительстве объединение профессионалов в интересах сохранения профессии и ее защиты от непрофессионалов будет необходимо.
Мы намерены, по примеру зарубежных союзов, заняться формированием того, что называется зеленым сознанием, того, что в конечном счете должно способствовать изменению крайне отсталой нормативной базы, внедрению «зеленых» технологий и принципов нового урбанизма.
Необходимо обратиться к мировой практике, проводить лицензирование, аттестацию, как угодно назовите, физических лиц – архитекторов. Тех, кто реально, получив образование и приобретя опыт, может отвечать за качество выполняемой работы.
Российская архитектура – в больших длительностях истории
Современная история архитектуры остается по преимуществу в границах СОБЫТИЙНОЙ истории, генетически восходящей к истории политической. Погружение архитектурной истории во время культуры, рассмотрение ее в больших длительностях, изучение устойчивых, долговременных исторических процессов и структур оказывается сверхактуальной задачей.
Высшей точкой научного знания , как известно, являются закономерно вытекающие из аналитической стадии диагноз и прогноз. Истории архитектуры лишь предстоит подняться на этот уровень, предварительно выстроив теоретические подмости над морем эмпирики.
Появляющиеся в последнее время динамические модели развития архитектуры можно считать первыми симптомами происходящего внутринаучного перехода. В этом ряду–построенные нами циклическая модель эволюции русской архитектуры Х–ХХI вв. и уточняющая ее «двугорбая » модель развития цикла, предъявляющие историческую динамику на основании такого непривычного для слуха параметра, как профессиональная энергетика. Как видим, отрезок1980-х–начала 2010-х гг. –время существования СА России – охватывает, по сути, исторический цикл, пусть и набранный из пары фрагментов: «хвоста» заключительной фазы уходящего модернистского и приближающегося к своему финалу постмодернистского. Благодаря прогрессирующему уплотнению исторического времени мы становимся живыми свидетелями полного проворачивания колеса архитектурной истории, что в былые времена было просто немыслимо. Кстати, и ждет нас в середине – второй половине 2010-х гг. нечто профессионально неизведанное – говоря математическим языком, зон асингулярности, некий исторический предел, порог, точка схождения циклических закономерностей–не только архитектурных, но и социокультурных, политэкономических , социально-технологических .
Помимо диахронического ключом к настоящей экспозиции служит структурно-типологический аспект. Речь идет о присутствии в истории архитектуры коллизии, порождаемой взаимоотношениями идеала и действительности.
На излете как модернистского, так и постмодернистского циклов эта интрига перерастает в острый конфликт действительности и утопии. Начальная фаза, или подъем постмодернистского цикла, напротив, характеризуется конвергенцией действительности и
идеала. Серединная же зона цикла, на которую приходится та самая пара экстремумов, отмечена нарастанием противоречий между ними.
Настоящая экспозиция опирается на два эти основания – динамическое и структурное – с выходом на осмысление будущих судеб профессии. Основное ее содержание составляют более 80 избранных проектов и построек, представительствующих соответственно от идеала и действительности и образующих волновую ткань истории.
1980-е – начало 1990-х: на уходящей волне
Действительность vs Утопия
Рождение и становление СА России пришлось на период т.н. развитого социализма – он же застой – и перестройки. Застой характеризовался снижением темпов роста экономики и депрессивными явлениями в социокультурной сфере, а перестройка имела своим результатом деградацию и демонтаж государства как следствие интеллектуального и нравственного несоответствия национальной элиты, с одной стороны, и успешной апробации мировой корпоратократией технологии управляемого хаоса – с другой.
В архитектуре эти сдвиги исторических пластов проявились в целом ряде разнонаправленных тенденций: бюрократизации проектного процесса и последующей его демонополизации, рутинизации архитектурного труда, размывании господствующего позднесоветского модернизма и административном блокировании новых постмодернистских веяний, критике однообразия среды в районах массовой застройки как следствии безудержной типизации-стандартизации, росте долгостроя. Посконная реальность исторгала лучших из профессии, уходивших в смежные сферы.
Зазор между общественным идеалом и действительностью нарастал, что в архитектурной профессии имело следствием формирование и распространение феномена бумажной архитектуры, поначалу подпитывавшегося в основном японскими конкурсами. Визионерская архитектура концентрировала в себе утопическое начало – теперь уже либеральное, а не коммунистическое по своему происхождению. По сути, она представала альтернативой, нерадикальной оппозицией существующему порядку вещей – не только внутрипрофессиональному. Остаточный профессионально-энергетический заряд смещался именно в этот не вполне архитектурный – скорее артистический – сегмент.
Разумеется, тогдашнюю реальную практику нельзя мерить одним миром. Былое присягание единственно верному художественному идеалу уступает место выстраданным плюрализму и многовекторности. Высшие достижения позднесоветской архитектуры отличает стилистический разброс – от припозднившихся структурализма и брутализма до новоявленных постмодернизма и, чуть позднее, деконструктивизма. Повышенный интерес к пластике, крупной форме, характерный для 1970-х, получил дальнейшее развитие.
Наряду с продолжающимся строительством на городской периферии происходит осознание ценности старого города, поворот в сторону средовой парадигмы и ретроразвития, реабилитация исторической застройки, которая теперь уже предстает в качестве образчика вдохновения, а иногда – и подражания. Среди качественных неоклассических, необарочных и прочих стилизаций появляются и первые лобовые пастиши, которые колонизуют архитектурную практику уже в следующем десятилетии.
Модернистский цикл, зародившийся еще в конце XIX в., переживший пару исторических экстремумов на рубеже 1920-1930-х и второй половине 1950-х, пришел к своему логическому завершению к началу 1990-х гг. Вместе с распадом Советского Союза финишировала история советской архитектуры
Первая половина – конец 1990-х:
иллюзия подъема
Действительность = Идеал
Архитектурная профессия в массе своей с энтузиазмом восприняла тектонический слом 1990=х, хотя вряд ли архитекторы голосовали как-то по-особому, отлично от остальных, на референдуме о сохранении Союза в 1991 г. Провозглашаемая демократия принесла долгожданную свободу творчества, возникают первые негосударственные бюро, профессия обретает частного заказчика. Архитекторы лелеяли надежду, что наконец-то
они станут «главными строителями», о чем тогда любил говаривать В.И.Ресин. Другое дело, что приливная волна, отмечающая подъем цикла и связанная с растущим энергетическим потенциалом цеха, растрачивалась все больше в организационно-институциональной сфере – имеется в виду, прежде всего, освоение новых социальных ролей, технологий, практик.
Как бы там ни было, несмотря на беспрецедентный в условиях мирного времени социально-экономический коллапс 1990-х, «шок без терапии» и разгул криминалитета разворачивающиеся исторические трансформации вызывали внутри цеха известный оптимизм. Его подпитывал медленный, но неуклонный рост – вплоть до дефолта 1998 г. – портфеля городских заказов (в первой половине 1990-х строительный рынок съежился практически до «архитектуры физических лиц» – интерьеров и частных домов), а также расширение ассортимента строительных материалов и технологий. Казалось, идеал и действительность счастливо совместились в пространстве, совпали – потребность в архитектурных фантазиях сходит на нет.
Однако полистилизм 1980-х в 1990-е все чаще оборачивался всеядностью. Наряду с чистыми образчиками неорусского стиля и неомодернизма, приглушенно-доморощенными – с поправкой на местный лоу-тек – версиями хай-тека и декона пышным цветом расцвел безудержный эклектизм, получивший кличку «лужковский стиль», а на Западе именуемый просто «фэйк», зачастую не только не вкусный, но и ремесленнически не умелый. Институционализация, фактически аппроприация властью идеалов средового движения приводит к его вульгаризации и последующей дискредитации.
С перекачкой государственных средств в карманы номенклатурного олигархата и утратой какой бы то ни было стратегии развития страны, самого образа будущего приказало долго жить градостроительство.
Впрочем, архитекторы в большинстве своем не сильно по этому поводу переживали, приветствуя смену сюртука государственного служащего на блузу вольного художника.
1998 год стал холодным душем для опускающегося на самое дно, атомизирующегося и депрофессионализирующегося постсоветского социума. Для архитекторов как бенефицаров разразившейся геополитической катастрофы–пожалуй, в большей мере, чем для кого быто ни было.
Конец 1990-х – конец 2000-х:
американские горки
Действительность <---> Идеал
Наперекор жизнерадостно-испепеляющим западным прогнозам, Россия очень быстро, спустя год-два, вышла из уготованного ей либерал-реформаторами глубокого штопора – прежде всего, благодаря четырехкратному падению рубля и последовавшему импортозамещению (тогда еще оставались дошедшие с советских времен производственные мощности, инфраструктура, а также квалифицированные кадры). Оперативно оправилась от морока и архитектура. Предпосылкой чего можно считать тогдашний высший в рамках постмодернистского цикла энергетический статус цеха – российская архитектура пребывала в аккурат на его первом перевале. Видимыми следствиями этого исторического рывка стал ряд знаковых изменений. Прежде всего, это враз пришедшая мода на минимализм, запаздывавший по отношению к западной практике лет на пять и являвшийся продуктом рационализации, читай – отрезвления профессионального и массового сознания. Другой симптом – пошедшие в рост коммерческое жилье (элит-, люкс-, премиум-, бизнес-, эконом-) и загородные поселки, позиционировавшиеся как место постоянного проживания. Также с конца 1990-х гг. динамично расширяется типологическая палитра – от многофункциональных центров и аквапарков до мультиплексов и торгово-развлекательных комплексов. Шаг за шагом возрождается ландшафтная архитектура – вслед за частными усадебными участками объектом профессионального внимания становятся общегородские и дворовые пространства.
В условиях дефицита площадок для инвестирования свободных средств недвижимость стягивала на себя не выведенные за рубеж капиталы, из года в год пухнувшие в связи с благоприятной конъюнктурой на топливно-сырьевом рынке. Жила оказалась настолько богатой, что в ход пошли заемные средства западных банков с их смехотворной по российским меркам кредитной ставкой. Результатом явился быстрый рост финансовых пузырей на рынке недвижимости. Это обусловило что-то вроде строительного бума, породив, в том числе, достаточно длинный шлейф архитектурных произведений, претендующих на место в отечественной истории архитектуры. Не в пример больший, чем предыдущее и, надо думать, последующее десятилетия.
Стилистический спектр оставался достаточно широким, хотя ретроспективизм все больше опускался в низшую ценовую нишу и транслировался на периферию. Неуклонно рос масштаб урбанистических интервенций, в конце концов дойдя до уровня поселения. Во второй половине 2000-х лавина нефтедолларов материализовалась в десятках проектов новых градобразований, в большинстве своем вполне химерических. Что касается исторического города, то он пал жертвой строительной лихорадки первого десятилетия нового века – девелоперскому прессингу не смогли противостоять ни градсоветы, ни законодательство, ни охранные движения.
Идиллическая картина взаимоотношений между идеалом и действительностью, свойственная начальной фазе исторического цикла, сменяется ростом напряженности. Кризис целеполагания на государственном уровне порождает альтернативные экспериментальные проекты, порой оперирующие метрикой не десятилетий, а столетий . Оставались нереализованными – вплоть до самого последнего времени –проекты все чаще привлекаемых с начала 2000-х западных мастеров, призванных повысить капитализацию того или иного объекта и для многих отечественных архитекторов выступающих в качестве того самого недостижимого идеала.
Теплилась слабая надежда, что их появление раздвинет границы возможного, в том числе, и для российских архитекторов.
Профессиональный облом случится через десять лет после августа 1998 г. – теперь уже мировой экономический кризис обрушится на «тихую гавань», цитадель «суверенной демократии», оказывающейся историческим гомологом «развитого социализма» родом из минувшего – модернистского – цикла (кстати, на излете предыдущего – нововременного – цикла возникает аналогичный цементирующий концепт в виде уваровской триады). Наряду с финансовыми структурами строительная отрасль оказалась среди наиболее пострадавших. 2008 год обозначил второй гребень постмодернистской волны, после чего все покатилось в известном направлении.
Конец 2000-х – начало 2010-х: на уходящей волне-2
Действительность vs Утопия
Несмотря на ритуальные заклинания, раздающиеся, в том числе, с самого верха мирового управляющего класса, экономический кризис медленно, но верно продвигается к часу Х. Острая фаза дефляционного сжатия сменяется периодом мнимого восстановления – очевидно, с тем, чтобы набраться сил для следующего исторического витка, именуемого в просторечии второй волной кризиса.
Профессиональная энергетика вступила в режим затухания. Надежды на оздоровление архитектуры сошли на нет – зависимость от колеи оказалась сильнее. Вместо стратегической сшивки распадающегося пространства страны, по сути, происходит – стихийно ли, целенаправленно ли? – полюсное, или очаговое развитие, вкачивание средств в дисперсно разнесенные отдельные локусы, за которыми маячит модель конфедеративного устройства – на деле, распад государства по всем памятному сценарию. По-прежнему нет как нет современного формата доступного и комфортного жилья, осваиваемого теперь уже и странами третьего мира – если не считать таковым крупнопанельное домостроение полувековой давности. Главный мировой тренд последнего времени, связанный с экологизацией профессионального сознания и распространением энергосберегающих технологий, несмотря на подстегивания (в основном – внеэкономические) со стороны правительства и самоотверженность отдельных субъектов строительного рынка, носит пока вполне маргинальный характер.
Введенный будто бы из благих антикоррупционных побуждений 94-ФЗ злостно деформировал градостроительную и архитектурную практику. Внутрипрофессиональным перекосам содействует и пришедшее не так давно на смену лицензированию оказавшееся не менее коррупциогенным саморегулирование, которое вроде как имеет целью подстраховать профессию в условиях неразвитости института страхования. Не меньший урон цеху, городу и потребителю может нанести исходящая из плотных слоев атмосферы инициатива по применению западных «типовых проектов» (откуда они там взялись – неведомо!), причем без экспертизы, по «зеленому коридору» – своего рода протекционизм наоборот.
Согласно лукавой цифири официальной статистики, строительные объемы мало-помалу восстанавливаются. Однако – тут уж не обманешь! – архитектура движется словно по инерции, как бы дорабатывая отведенный ресурс и являя в этом смысле точный слепок стагнирующего и разлагающегося, бредущего под откос социума. Исходящие от власти звонкие пиар=проекты и программы вроде Сочи-2014 или Сколково лишь оттеняют реальное положение дел. Идеал и действительность расходятся все решительнее. Утопизм проектных упований становится все отчаяннее: МоскоПит, Вышний Волочок, Крапивна, аэростатическая архитектура, линейки невостребованного социального жилья… Гипофиз профессии работает все с большим напряжением. Нынешний извод бумажной архитектуры, в отличие от редакции 1980-х, лишен эскейпистской позы. Современное поколение не в пример более прагматично, пройдя суровую школу социал-дарвинизма.
Подобно тому, как на излете модернистской кривой формируется альтернативное молодежное движение в лице бумажной архитектуры, так и в последние годы, с появлением первых закатных отсветов постмодернистского цикла, возникает феномен молодежного фестиваля на пленере, захвативший в свою орбиту едва ли не всю страну и имплицитно содержащий в себе критику святая святых современного мироустройства – подмявшего под себя все, что только можно (архитектурная профессия не исключение), рыночного фундаментализма. Что пока спасает, так это высокие цены на энергоносители, до поры до времени камуфлирующие внутреннюю исчерпанность сходящего с исторической арены постмодернистского цикла. А вместе с ним – неумолимо надвигающийся оглушительный крах навязанной миру неолиберал-монетаристской модели и – шире – праволиберальной идеологии, которой уготовано разделить участь ее антипода в лице коммунистического проекта. Постиндустриальный барьер грозит оказаться непреодолимым – по крайней мере, в обозримом будущем. До отверстой бездны, в смысле – той самой сингулярности – остались считанные годы.
Перед лицом вероятного геополитического и геоэкономического коллапса, предсказываемого многими специалистами сползания человечества в антропологическую катастрофу, когда в одиночку заведомо не выстоять, решительно вырастает роль социально=интеграционных и распределительно-демпфирующих механизмов, в том числе внутри цеха. В отсутствие государственной поддержки отрасли именно СА России как едва ли не единственная на сегодняшний день объединяющая профессиональная институция должен взять на себя лидирующую роль – жесткой предопределенности будущего в природе не существует, коридор возможных сценариев, при всей его узости, никто не отменял…
Мировой коллапс: неокончательный диагноз / профессиональная реакция
Во втором десятилетии XXI века человечество захлестнула волна прогнозов относительно нашего будущего, один пессимистичнее другого. Приходит осознание того, что КРИЗИС, можно сказать, еще по-настоящему и НЕ НАЧИНАЛСЯ. Разброс в определении нижней его точки специалистами находится в пределах с 2012 по 2018 гг. с известным сгущением в районе 2014–2015 гг. Происходящий поворот от проекта
эпохи Просвещения к Новому Средневековью, глобальному феодализму на обломках Модернити не может не объективироваться в материале архитектуры. Об этом свидетельствуют нарастающая поляризация городского окружения, распространение деперсонализованно-гегемонистской архитектуры ТНК, деевропеизация средовых структур и паттернов и т.п. Каковы возможные ВЫЗОВЫ и УГРОЗЫ для нашей профессии, с одной стороны, и ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ОТВЕТЫ, с другой?
- Для сохранения профессии необходимо уже сейчас вопреки 94-ФЗ продумать механизмы перераспределения сжимающегося пакета заказов, «размазывания» его по максимальному количеству акторов, что требует совместных усилий СА, местных органов архитектуры и градостроительства и руководства СРО.
- Грядущее замещение падающего частного спроса государственным чревато вытеснением негосударственного проектного бизнеса. Во имя интересов профессии необходимо предпринять специальные усилия к сохранению сложившегося баланса.
- В условиях окончательного демонтажа государства всеобщего благосостояния и упразднения среднего класса поддержание стабильности в обществе связано с отказом от бессмысленных мегапроектов в пользу стратегических инфраструктурных программ, направленных на повышение пространственной связности страны, и действительного развития проектов сверхдоступного жилья.
- В ближайшие годы в связи с коллапсом мировой финансовой системы и резким падением цен на углеводороды аналитики предвидят превращение в абстракцию существующих ценников на проектные работы, отчаянный демпинг и т.п. Необходимо загодя разработать соответствующие стратегии и механизмы защиты профессии.
- Нынешнее состояние системы ЖКХ, основных фондов и объектов инфраструктуры чревато техногенными катастрофами и авариями в режиме домино. Очевидно, архитектурный цех ожидает вал заказов на регенерацию и ремонт послеаварийного фон да. Особое внимание следует уделить развитию т.н. архитектуры катастроф.
- Демографический тренд, связанный со старением населения и падением рождаемости, не может не сказаться на типологической линейке проектируемого и строящегося, равно как и на доминирующей архитектурной образности, создаваемой городской атмосфере и пр.
- Видимыми результатами разворачивающегося переселения народов оказываются архаизация и примитивизация быта, варваризация и эрозия городского окружения, рост закрытости урбанистических структур, трансформация архитектурного языка. Следовать или противостоять данному тренду – личный выбор каждого архитектора.
- Политика ужесточения налогового бремени в условиях нарастающего дефицита госбюджета тяжелым грузом ложится, в том числе, и на проектные организации. Это вынуждает профессию к «асимметричному ответу» – подготовке прошений о предоставлении на льготных условиях кредитов и муниципальных помещений под размещение мастерских, отмене НДС, сокращении социальных налогов и т.п.
Выставка подготовлена при поддержке САР, СМА, ГАРХИ
Концепция выставки – Д.Фесенко
Тексты – Д.Фесенко
Материалы из архива СА РФ – М.Новикова
Аннотации – Д.Фесенко, К.Савкин
Иллюстрации – архив журнала «Архитектурный Вестник»
Художественная концепция – В.Савинкин, В.Кузьмин
Графический дизайн – Я.Усов
Техническая поддержка – Л.Шапиро, К.Чаплинский
Технологическое обеспечение – М.Малкин
